К какой амортизационной группе относится трактор беларус

● Кейнсианские мифы | Автор топика: Vadim

Лорда Мейнарда Кейнса можно по праву считать одной из самых противоречивых фигур уходящего ХХ века.

Он входит в списки самых умных людей нынешнего столетия. Его теории изучают миллионы студентов во всех странах мира. Великий экономист? Общественный деятель? Бунтарь?

С этим можно было бы согласиться, если бы не одно но, которое ставит под сомнение все его величие – кейнсианство, его детище, радикальная экономическая теория, не выдержала испытания временем. Реализация на практике ее рецептов привела не к созданию стабильной экономической системы, а к эскалации финансового, промышленного кризиса, безработице и росту конфликтов между различными социальными группами. К сожалению, большинство постсоциалистических стран взяло за основу своих трансформационных программ кейнсианские рецепты, которые не работают на Западе. Идеологическая и научная диверсия против переходных стран, которая в конечном итоге выбивает с рынка потенциальных конкурентов, началась успешно. Пора, наконец, критически оценить учение Кейнса, особенно тем странам, которые строят институты и фундаменты рыночной экономики, имея принципиально разные стартовые условия от той среды, в которой изначально вводилось так называемое кейнсианство: стопроцентная госсобственность, отсутствие институтов рынка, правовой среды, четких правил игры, информационного поля для принятия рациональных экономических решений.

Современная макроэкономика начинается именно с Мейнарда Кейнса. Его формальное экономическое образования состояло из нескольких недель обучения под руководством Альфреда Маршалла, отца микроэкономики в понимании современных выпускников экономических вузов. Учитель, будучи во многом викторианцем, верил в экономность, рациональность и честь. По его мнению, государство должно поощрять эти качества. Равно как и Адам Смит, Маршал считал свободный рынок самой подходящей системой для их развития. Ученик-экстерн наполнил понятия "свобода" и "рынок"своим специфическим смыслом.

Кейнс-человек был маниакально настроен против викторианской этики и системы рыночной саморегуляции. Бунт распространялся не только на моральные устои, двойные стандарты и лицемерие власти и знати, но и на всю экономическую систему. Роберт Скидельски в двухтомной биографии Лорда подробно описал, как тот со своими коллегами из Bloomsbury Group устраивал небывалые с***уальные оргии. Нигилизм в отношении общественных двойных стандартов и морали, к сожалению, перекинулся на науку. Отвергая макроэкономику Маршала и викторианскую мораль, Кейнс оставался приверженцем технических моделей маршалловой микроэкономики. Эта комбинация привела к своеобразной шизофрении в современной экономической мысли: микроэкономика Маршала исповедует свободный рынок, в то время как кейнсианская макроэкономика выступает за усиление государственного контроля.

Vadim (Agenor) Многие дуалисты считают, что экономика агрегатных показателей, деятельность больших групп отличается от экономики отдельного человека. К примеру, парадокс сбережения, описанный примерным кейнсианцем Полом Самуэльсоном, основан на том, что сберегать человеку хорошо, но в целом по экономике сберегать – это плохо. Почему микро и макроэкономика должны отличаться? Кейнс считает, что одно из объяснений можно найти в психологии. Поведение толпы действительно отличается от поведения отдельного человека. Но причем здесь экономика? Ведь потребители, предприниматели и собственники капитала не принимают экономические решения в толпе на площади или в концертных залах на проповедях госчиновников. Мизес писал: "Путь к деятельности больших образований лежит через работу ее отдельных составных частей. Кафедральный собор – это нечто другое, чем груда соединенных между собой камней, но построить его можно только камень за камнем". В середины 30-х суть нео-либерализма по-кейнсиански хорошо подметил заместитель Председателя Совета директоров Федеральной резервной системы Маринер Эклз: "Что касается государственного долга, то мы должны сами себе. Ни одна страна не может обанкротиться, несмотря на то, что она функционирует с дефицитом бюджета. Поскольку возникающие обязательства направлены на нас самих, то размер публичного долга не имеет значения". Долговой кризис Мексики начала 80-х, Новой Зеландии 1984 г., стран азиатского региона, России и Бразилии являются твердыми эмпирическими доказательствами несостоятельности долговой теории "мы должны сами себе".

Для того чтобы оспорить и подвергнуть сомнению древнюю истину западной цивилизации, что правительства, корпорации, институты, индивидуумы должны жить по средствам и сберегать часть дохода, надо было применить верх семантической эквилибристики и казуистики. Казалось, что это не удастся никому. Однако под натиском маргиналов-социалистов с одной стороны и националистов, анархистов с другой родилась концепция, которая раскручивалась как экономическая и социальная панацея. Ее автором стал великий казуист Кейнс, объявивший войну остаткам здравого смысла в экономике. До появления его труда "Общая теория занятости, процента и денег" в 1936 году в качестве ответа на запрос о печатании денег без товарного или золотого покрытия для финансирования госрасходов "нет" воспринималось уважительно. Политики извинялись и делали клятвенные обещания вернуться к фискальной добродетели в виде сбалансированного бюджета и золотого стандарта. Более полувековая борьба двух прямо противоположных течений (жесткие монетаристы и сторонники "мягких" денег) закончилась победой первых как на теоретическом, так и на эмпирическом уровне. Контуры мировой финансовой системы XXI века, основой которой является гипотетический треугольник трех сильных стабильных валют (доллар США, евро и йена), тенденции к отказу от национальных валют в пользу "тяжеловесов" (Аргентина, Перу, Боливия – в пользу доллара США), по сути дела, полностью нейтрализует монетарные рычаги стимулирования экономического роста, борьбы с безработицей, являющиеся интегральными частями кейнсианства.

Vadim (Agenor) Кейнс создал свою экономическую религию со всеми необходимыми атрибутами: есть свое откровение, догмы, символический язык, пропаганда и свои демоны. Время было выбрано крайне удачно: социалистам было очень нужно научная теория, правительства нуждались в рационализации бюджетного дефицита. Ни Новый курс Рузвельта, ни поиски европейских правителей не отвечали на фундаментальный вопрос: "Откуда взять деньги? " Когда социалисты потерялись где-то между утопией и тоталитаризмом, а правительства "повисли" между административным управлением национальной валютой и возвратом к золотому стандарту, теория Кейнса была как дождь в ответ на молитвы прихожан. Ответа на этот сакраментальный вопрос не имеют и правительства переходных стран, которые ставят во главу угла экономический рост, стимулирование экспорта, достижение валовых параментов 1990 года вне контекста краткосрочных и долгосрочных последствий для всех социальных групп переходного общества. Вытеснение государственным инвестиций частными может иметь чисто количественный эффект на краткосрочную перспективу. Финансовые проблемы России, Украины, связанные с резким ростом задолженности, убедительно доказывают, что без ответа на этот очевидный вопрос нельзя проводить успешные системные трансформации.

Нелегко вступать в полемику и дискредитировать таких гигантов экономической мысли, как Рикардо, Джон Стюарт Милль и А. Маршал. Именно это сделал М. Кейнс. Естественно, далеко не все происходило при помощи силы убеждения и логики. Классическая экономика отводит незначительное место экономисту как таковому. Она учит, что если люди преследуют свои собственные интересы, а государство защищает их имущественные права и обеспечивает безопасность, то в конечном итоге такой индивидуализм укрепляет само общество. Роль экономиста похожа на роль терапевта, который вынужден признать, что его пациент имеет гораздо больше шансов на выздоровление, если не будет применять лекарства и делать уколы. Вообразите, что появляется вдруг человек, который гласит совершенно новую методику лечения при помощи больших доз антибиотиков, скальпеля и который игнорирует природные способности организма к самовосстановлению. Если эта методика побеждает, то врач становится важным членом общества. Нас уверяют, что жизнь без него невозможна. Для врача открывается двери к богатству и власти.

То же самое сделала с профессией экономиста концепция государственного планирования и полной занятости. И вот среди полиси мейкеров заседает важный человек, экономист, без визы которого не принимаются законы, не распределяются фонды. Не выступать за государственный интервенционизм, видя перед собой такую перспективу, большинство экономистов просто не могли. Это бы противоречило природе человека. Не удивительно, что очень быстро, всего за 10 лет, правительственные учреждения и экономические кафедры заполнились почитателями Кейнса, который придумал новую золотую жилу как для ученых, так и для бюрократов. Усиливающаяся монополия на рынке образовательных услуг усилила эффект от синдикализма "ума и власти". Государственная монополия в области высшего образования и дискриминация частного сектора во многих европейских странах способствовала выталкиванию из экономического мейнстрим австрийской и монетарной школы более чем на 40 лет.

В нападках на классических экономистов Кейнс не выбирал средства. Он говорил, что Рикардо "завоевал Англию так же безоговорочно, как Святая Инквизиция завоевала испанию". Это одно из самых злосных и некорректных сравнений. Инквизиция при поддержке армии и грубой силы заставила испанцев подчиниться. Идеи Рикардо были добровольно приняты британскими интеллектуалами. Сравнивая эти две абсолютно несопоставимые вещи Кейнс намекает, что в успехе Рикардо есть что-то постыдное, грешное, и что те, кто отвергает его идеи, должны чувствовать себя благородными защитниками нового социального порядка.

Vadim (Agenor) Кейнса начали возносить до небес за пропаганду экономических действий, на протяжении всей истории считавшихся несостоятельными. Увядающему старцу по имени Дефицит Бюджета вдруг дали философскую и идеологическую "Виагру". Он ожил. За это достижение Кейнс получил титул лорда. По сути дела, за рационализацию упадка Великобритании. Как оказалось позже, не меньше пострадал и Новый свет, равно как и вся Западная Европа. Великобритания под руководством М. Тэтчер первой поняла неэффективность кейнсианских схем. Революционные идеи оказали существенное влияние на Кейнса, который написал в своей "Общей теории", что это "продолжительная борьба ухода, борьба за отказ от привычных моделей мысли и выражения".

Все сторонники государственного интервенционизма считают Кейнса своим отцом. В начале 20-х он представлял Британское казначейство в переговорах заключению Версальского договора. После его заключения он ушел с этого поста и написал книгу "Экономические последствия мира", в которой он подверг острой критике Версальские соглашения. Обратите внимание, как он это делал. В книге с намерением на серьезный экономический анализ Кейнс, не согласный с позицией Климансо, тесно связывает проблему немецких репатриаций с … описанием обуви француза: "Они были из толстой черной кожи, очень хорошей, но деревенского стиля. Они завязывались впереди, любопытно, что вместо шнурков впереди была пряжка". После гибели 15 млн. человек главного финансового советника Короны интересуют грубые башмаки противника по переговорам. Кейнс утверждал, что Германия не может выплатить репарации (компенсации), которые требовали победители, что даже если она могла бы это сделать, то кредиторы не в состоянии были бы их получить. Сейчас каждый знает, во что вылилась позиция прощения долгов в плане подготовки Германии к второй мировой войне.

Почему же Кейнс стал таким популярным? Кейнс обещал всем и все сразу: полную занятость, экономическое равновесие, справедливое распределение богатства от богатых к бедным. Понятие "банкротство" для государства становилось архаизмом. 1) Кейнс представил более утонченную теорию как для лидеров профсоюзов, так и для государственных чиновников.
2) Репутация Кейнса как великого экономиста изначально основывалась на его высоком литературном даровании. Он умел излагать свои мысли гораздо более образно и доступно, чем сухие “ортодоксальные” экономисты.
3) Мистификации и намеренная запутанность его “Общей теории” наоборот добавили престижа автору по принципу “непонятно, но гениально”. Вслед за запутанной логикой, сбивчивыми противоречивыми аргументами следовал ясный четкий вывод. Народу это понравилось.
4) Во введении Кейнс заявил, что “Общая теория” венчает конец “длительной борьбы с привычными способами выражения мысли”, что глупо и несовременно быть приверженцем классической экономики. Многие экономисты просто испугались, что их изобличат с ортодоксальности. По этому поводу очень удачно выразился Фрэнк Найт: “Сегодня наша цивилизация, будучи преимущественно романтической, любит и выделяет еретиков, точно также как несколькими столетиями раньше их ненавидели и боялись. Сегодня спрос на ересь всегда превышает предложение, поэтому ее производство – это всегда прибыльный бизнес”.

Vadim (Agenor) Плагиат

Известный немецкий банкир-экономист Альберт Хан (Albert Hahn) в своей статье "Континентальное европейское докейнсианство" привел свыше 30 случаев практически дословного копирования Кейнсом его работы "Volkswirtschaftliche Theorie des Bankkredits". С тем, что данный труд был написан в 1920 году, а "Общая теория" вышла в 1936. Кейнс знал немецкий и французский и мог спокойно использовать работы неанглоязычных авторов для разработки "своей" теории. Хан отказался от идей, изложенных в своей книге, еще до выхода в свет магнум опус Кейнса, потому что не мог найти эмпирических доказательств своим предположениям. Альберт Хан утверждает, что в отличие от большинства своих последователей, Кейнс прекрасно знал, что его идеи абсолютно не оригинальны. В каждом веке можно найти с десяток авторов, защищающих политику "легких дешевых" денег, утверждающих, что причина безработицы – в чрезмерно жесткой монетарной политике. Сам Кейнс указал в "Общей теории" только на меркантилистов. На самом деле источников было гораздо больше. В 1905 году вышла книга "The Gold Craze" Линкольна Хаусманна, в которой автор предлагал девальвировать национальную валюту, отказаться от золота и перейти на ручной режим управления экономикой. В то время эту книгу отнесли скорее в разряд бульварного чтива, чем серьезных экономических исследований. Более известный предшественник Кейнса – Сильвио Геселл, сторонник концепции "исчезающих денег". Написанная на немецком, книга "Die Verstaatlichung des Geldes" (1891) была хорошо известна в Европе и особенно в Швейцарии. Но, несмотря на многочисленные попытки пропагандировать ее идеи через сеть клубов, кружков, ведущие экономисты и политики не принимали серьезно учения о предотвращении депрессий через искусственную накачку экономики деньгами. Кейнс имел и более близкого себе современника – Готфрида Федера, который в книге 1932 года "Освобождаясь из рабства процента" обещал полную занятость населения. Кстати, немецкие нацисты использовали его идеи в проведении кампаний против демократии и свободного рынка до победы на выборах. После получения власти Федера отдалили от партии власти, потому что даже нацисты понимали, что при практической реализации его идей Рейх ждет монетарная катастрофа.

Говоря об оригинальности “Общей теории" "австриец" Генри Хэзлитт сказал: “Несмотря на ее неимоверную репутацию, я не нашел в ней ни одной доктрины, которая была бы и правдивой, и оригинальной. Что в книге оригинально, то не соответствует действительности, что правдиво, то не оригинально. Даже большинство допущенных грубых ошибок унаследовано от разных авторов”.

Кейнс оказался очень искусным маркетологом. Великая депрессия, отсутствие философии капитализма, высокомерие богатых бизнесменов, посчитавших напрасными затраты на пропаганду идей свободного рынка, растущая безработица, противостояние континентов, страх перед радикальным марксизмом-ленинизмом – вот что помогло Кейнсу продать устаревший, низкосортный товар в новой сверкающей обертке, который на долгих 50 лет стал называться кейнсианством. Республика Беларусь тоже поддалась искушению на первый взгляд простых математически точных и логичных схем решения сложнейших экономических задач. Игнорируя основные положения теории общественного выбора, игр и рациональных ожиданий, белорусские полиси мейкеры (россияне и украинцы тоже не отличились особой проницательностью) предложили практически полный набор кейнсианских рецептов: политика дешевых денег, полная занятость, государственные инвестиции, установление приоритетных "точек роста", государственное вмешательство в процесс сбережения и жизнь в долг. Уже в среднесрочной перспективе эти меры показывают свою бесперспективность.

Vadim (Agenor) Миф 1: Сбережения – это не инвестиции

Кейнс начинает с того, что подвергает сомнению одно из самых очевидных положений классической экономики: каждый акт производства создает средства для покупки товара. Кейнс соглашается с данной маршалловской аксиомой: "доход всех элементов общества обязательно равен ценности произведенных товаров и услуг". Одновременно он усматривает ошибочность этой аксиомы. Причина - время. Все было бы так, но амортизационные отчисления и прибыль не обязательно расходуются на покупку произведенных товаров. Часть этих денег, может быть депонирована в банке. Хотя Лорд и признает, что деньги с депозита легко превращаются в инвестиции, он заявляет: "акт сбережения и акт инвестирования - это два совершенно разные и не имеющие ничего общего процесса". Если один человек сберег 1000 долларов, то это не значит, что другой эту же сумму заинвестирует. Те, кто думают, что есть "взаимосвязь между решением воздержаться от текущего потребления и решением спланировать будущее потребление заблуждаются".

Данное положение наряду с отсутствием эффективного спроса в капиталистическом обществе положили начало ужасающей и деструктивной государственной политики. Кейнс рекомендует компенсировать недостающие частные инвестиции государственными. Появляется концепция циклически сбалансированного бюджета. Только вот никто не знает, когда завершается этот цикл. Данная идея положила начало концепции полной занятости, приняла ее как тест эффективной бюджетной политики. Власть от потребителя постепенно начала переходить к бюрократу.

Сбережения сокращают потребление, потому что решение сберегать и инвестировать - это разные вещи. Их принимают совершенно разные участники рынка. Экономический бум есть следствие оптимизма бизнесменов, промоутеров, инвесторов, банкиров, спекулянтов. Пессимизм - основной виновник депрессии. Их решения иррациональны, являются результатом жизни "животных духов", а не "осторожного математического расчета". Они действуют по мотиву личной прибыли, а не общественного блага. Именно такое поведение экономических игроков антисоциально. Здесь вступает в дело тяжелая артиллерия - трудовая теория стоимости. Если труд – источник и мера ценности, то финансовый спекулянт, инвестор, предприниматель не имеют права на специальное вознаграждение в виде процента, прибыли, ренты. Из представленной Кейнсом схемы логически следует вывод: экономическая стабильность зависит от полного и одновременного расходования результатов производственной деятельности. Поскольку объем желаемых инвестиций легко подсчитывается математически, поскольку частные инвесторы не выполняют социальную функцию, то государство должно взять на себя ответственность за организацию инвестиционных процессов. Сбережения должны быть национализированы. Большое богатство не только аморально, но и неэкономично. Возможности зарабатывать много и получать большое богатство должны быть закрыты государством.

Классическая экономика, здравый смысл подсказывают, что для того, чтобы произвести трактор или построить жилье, надо сначала сэкономить на это деньги из текущего дохода. Кейнс считает иначе: “Естественно предположить, что действия человека, которые ведут к его обогащению при помощи производства, а не вымогательства, должны также обогащать общество в целом. Но те, кто так думает, ошибаются. Это оптический обман, когда два совершенно разные виды деятельности кажутся одним. Предположение равенства цены спроса продукции и предложения считается “аксиомой параллелей” классической экономики. Если мы ее принимаем, то логичны следующие постулаты: о социальных преимуществах частного и общественного сбережения, традиционном подходе к ставке процента, количественной теории денег, неоспоримых преимуществах подхода laissez faire во внешней торговле”.

Vadim (Agenor) В "Общей теории" Кейнс говорит о способности экономической системы находиться “в состоянии хронической ненормальной активности в течение продолжительного периода времени”. Данное положение диссонирует со всем содержанием книги. Глава 22 “Заметки о торговом цикле” как будто взяты совсем из другого источника. После прочтения работы складывается впечатление, что Кейнс никогда не слышал о монетарной теории торгового цикла, потому что он как будто не замечает ни одного из аргументов этой теории. Кейнс взял на себя труд разоблачить отсутствие “порочной” связи между решением о воздержании от текущего потребления и решением о будущем потреблении. “Доказав” это, Кейнс ломает всю классическую, монетаристскую и австрийскую школы экономики. Нет сбережениям! Нет банковским процентам! Нет свободной торговле! Да лицензиям, квотам, двусторонним сделкам, контролю над валютными операциями и курсом национальной валюты, барьерам на пути движения капитала, государственной внешней торговле!

В мире точной и приблизительной цифровой информации, которая доступна сейчас каждому студенту, и при помощи которой подтверждаются или опровергаются те или иные положения, Кейнс не использует в своей “Общей теории” никаких эмпирических данных. Из 384 страниц текста есть только две страницы ссылок на статистические исследования Колина Кларка и Саймона Кузнеца, впоследствии отца всей современной кейнсианской методологии учета и анализа (он разработал индекс ВВП, математическую основу мультипликатора и т.д.). Новые революционные выводы Кейнса по экономики невинны. Они не замечены в порочных связях с эмпирическими данными мира, в котором мы живем. Даже Мор в “Утопии” и Платон в “Республике”, и Маркс в “Капитале”, и Генри Джордж в “Прогрессе и бедности” показали уважение к индуктивному методу, который напрочь отсутствует в “Общей теории”. Ничто в природе сбережений и инвестиций не предполагает их точный анализ при помощи чисто дедуктивной методики. Это возможно только в одном случае, когда факты абсолютно не подтверждают теорию.

Джозеф Лоренс подверг острой критике кейнсианскую теорию. Он пишет: “В 1948 году чистые частные сбережения составляли 12 млрд. $ из всего дохода 190.8 млрд. USD. Корпорации сберегли 11.1 млрд. USD, что в сумме составляет 23.1 USD. Валовый национальный доход составил 211.9 млрд. USD, то объем совокупных сбережений составил 10.9% национального дохода. Из общего объема сбережений 11.1 млрд. USD или 48% приходилось на корпорации. Эти сбережения были реинвестированы менеджерами компаний. Можно ли утверждать, что данные сбережения не были сделаны на прямое и немедленное достижение поставленной цели? Если и была разница в мотивах, то она была не больше, чем разница в решении заказать бифштекс и решением съесть его. В 1947 году сбережения бизнеса составили еще большую сумму – 2/3 от общей суммы”. Кейнсу не нужны были эмпирические доказательства своих теорий. Жак Руэфф, Вильгельм Репке, Гарет Гаррет, Мизес и другие известные экономисты на цифрах и фактах доказали несостоятельность краеугольной концепции Кейнса о полном отличии процессов сбережений и инвестиций. Эмпирически доказано, что данные процессы отличаются только на очень маленьком фрагменте совокупного объема сбережений, которые осуществляются субъектами с низким доходом и представляют собой сбережения на “черный день”. Они составляют 5-10 % от общего объема сбережений. По Кейнсу, если 10 человек из ста – алкоголики, импотенты и бездомные, то и все остальные 90 из выбранной сотни точно такие же.

Vadim (Agenor) Кейнс утверждает, что сбережения будут равны инвестициям только при снижении общественного дохода. Накопление снижают общественный доход в последующий период. Кейнсианская «потребительская функция» играет существенную роль в установлении якобы закона, что существует определенный уровень совокупного дохода А, выше которого расходы будут меньше, чем доход (hoarding), а ниже которого – расходы будут больше, чем доход (dishoarding). Предположим, что данное утверждение верно. Ну и что с того, что падает национальный доход? Он выражается только в деньгах. Реальный доход, капитал может остаться на прежнем уровне. Нет причины бить тревогу. Единственным изменением является то, что «накопители» достигли своей цели и увеличили свои накопления в форме наличных денег.

Начиная со своей работы “Экономические последствия мира” в 1920 году Кейнс постоянно игнорирует одну истину: экономический рост, более высокий реальный доход на душу населения, улучшение условий жизни населения возможны только через формирование нового капитала. Неразрывными звеньями данного процесса является производство и сбережение. Лорд мог бы об этом узнать, если бы серьезно прочитал Бем-Баверка: “Для завершения акта формирования капитала необходимо дополнить негативный фактор сбережения с позитивным фактором размещения сбережений для производственных целей. Но сбережение является при этом неотъемлемой частью процесса формирования капитала”. Кейнс не понял, что обычно сберегать – значит тратить, но тратить на покупку не потребительских товаров, а средств производства.

Vadim (Agenor) Миф 2. Богатство антисоциально. Труд как источник ценности

Социалисты легко могли найти у Кейнса поддержку в борьбе против капитала и богатства. "Чем богаче сообщество, тем больше будет разница между действительным и потенциальным объемом производства, соответственно более очевидными и возмутительными будут дефекты экономической системы. Бедная часть населения будет склонна потреблять значительно большую часть своего дохода, а для достижения уровня полной занятости не будет хватать инвестиций". Английское правительство последовало советам Кейнса и ввело 95-процентный налог на высокие доходы. Практически вся Европа была охвачена лихорадкой введения запредельных ставок на «сверхдоходы». Вслед за этим последовало кардинальное расширение прав профсоюзов, обозначающее навязывание работодателям размера и условий выплаты зарплаты. Социализму Сталина и последующих советских лидеров был противопоставлен юнионизм "капиталистического" Запада. Таким образом, теория Кейнса оставила совсем мало места для частной инициативы и стимула производственной деятельности.

"Общая теория" пронизана неприятием роли банкира, маркетолога, спекулянта, предпринимателя, рынка ценных бумаг и менеджмента экономических процессов как значимых факторов экономического прогресса. Кейнс считает, что они делают для общества больше зла, чем добра. Лорда на столько понесло, что он "откопал" средневековую доктрину о труде как единственном источнике ценности. "Я с симпатией отношусь к доклассической теории, что все производится трудом при помощи того, что некогда называлось искусством, а сейчас техникой". После возведения Кейнса на пьедестал, следующим логичным шагом полиси мейкеров практически во всех странах мира было введение конфискационных налогов на доход корпораций и физических лиц. Сторонник Маркса и иже с ним в этом вопросе, он считал, что нет социального оправдания существованию процента, т.е. стоимости денег. Поэтому необходимо упорядочить кредитно-денежную политику. Кейнс бросает вызов очевидной аксиоме здравого смысла: "Деньги предпочтительней для человека сегодня, чем завтра". Именно поэтому существует процент, стоимость денег. Кейнс не предложил своей теории формирования капитала и процента. Он считал, что процент – это чисто денежный феномен. Задолго до объявления Кейнсом миру своих “божественных открытий” его теория давно устарела. Еще в 1912 году Мизес опроверг все претензии данной теории на научность и правдивость. В 19 веке подобную теорию развивали социалисты Прудон, Родбертус и тот же Маркс. Ирвин Фишер и Баверк назвали все это Теорией эксплуатации.

Кейнс не пишет о последствиях для экономики в целом и для держателей “старых” денег бесконтрольной эмиссии центрального банка, а также искусственно заниженных процентных ставок. Когда деньги становятся очень дешевыми, то сначала наступает производственный, потребительский бум, но потом неминуемо следует расплата в виде Великой депрессии, долгового кризиса, коллапса финансовой системы и следующего за всеми этими экономическими проблемами острейшего социального кризиса. Для вывода страны из кризиса, экзальтированные массы требуют “крепкого мужика”, фюрера или дуче. Кейнс, которого не интересовали долгосрочные перспективы (все мы смертны), не замечает таких “мелочей” в социально-экономическом развитии.

Vadim (Agenor) Кейнс решил смахнуть пыль с учения экономиста Сильвио Гессела, который был весьма популярен среди авангардных экономистов конца 19 века. Он считал, что рост реального капитала сдерживается существованием процента. Итальянец предложил использовать не только нулевую ставку процента, но и отрицательную. Ирвин Фишер подхватил эту идею, а Кейнс предложил ее как составную часть своей экономической панацеи. Ненависть к кредиторам вылилась в конкретную концепцию "меченых денег", согласно которой их держатель платит определенную плату за владение и не использование их по назначению. Назначение, разумеется, определяет чиновник. Ее размер зависит от времени владения. Лорд, в отличие от люди со здравым смыслом, считал, что инвестиции определяют ставку сбережения, а не наоборот ". Низкая ставка процента будет стимулировать инвестиции и, следовательно, сбережения". Беларусь является ярким примером опровержения Кейнса. Более трех лет работая в режиме отрицательной ставки процента, правительство не только не привело к увеличению объема инвестиций предприятий, домашних хозяйств, иностранных инвесторов, но канализировало ограниченные государственные ресурсы в наименее эффективные сферы. По итогам работы 1999 г. сельское хозяйство и строительство в Беларуси имело отрицательную рентабельность, получая деньги под 1/2 или 1/4 ставки рефинансирования Нацбанка.

Vadim (Agenor) Миф 3. Магия мультипликатора

Эффект мультипликатора можно определить как больший доход, генерируемый от первоначального увеличения расходов. К примеру, увеличение расходов на 100 долларов приводит к увеличению дохода на 500 Usd, поскольку первоначальный доход тратится каждым последующим получателем. Эти цифры основаны на предположении, что каждый получатель дохода тратит 80% дополнительного дохода и сберегает 20%.

Доход общества по определению равен тому, что оно потребляет плюс то, что оно сберегает: если общество тратит 9/10 дохода на потребление и 1/10 на инвестиции, то его доход должен быть в 10 раз больше, чем инвестиции. Если оно тратит 19/20 своего дохода и инвестирует 1/20, то его доход должен быть в 20 раз больше, чем инвестиции. И так до бесконечности. Эти положения справедливы, потому что это всего лишь разные способы сказать одно и то же. Простой человек с улицы это понимает. Но возьмем искушенного в математике человека. Он может предположить, что если принять как данное часть дохода, которая идет на инвестиции, то сам доход можно назвать математической функцией этой части. Если инвестиции составляют десятую часть дохода, то доход будет в 10 раз больше инвестиций. Затем каким-то странным способом «функциональные» и чисто формальные терминологические отношения принимают за причинно-следственные отношения. Затем эти отношения ставятся с ног на голову. Делается удивительный вывод: чем большая часть дохода потребляется, чем меньшая часть инвестируется, тем больше эти инвестиции должны преумножать себя в производстве совокупного дохода. Применим данное теоретическое положение в одном из частных случаев: общество потребляет 100% своего дохода (соответственно сберегает 0%). Значит, оно до бесконечности будет увеличивать свой доход.

Допустим Y – это доход всего общества. Твой личный доход – R, а доход каждого члена общества равен V. Мы устанавливаем, что V является стабильной функцией Y, а твой личный доход R является активной переменной, неизвестной составляющей в общественном доходе.
Допустим V = 99999 Y.
Тогда Y =.99999Y + R.
.00001 Y = R
Y = 100, 000 R

Таким образом, мы видим, что ваш личный мультипликатор гораздо мощнее инвестиционного мультипликатора. Единственное, что надо сделать, так это убедить правительство напечатать определенное количество долларов и отдать их вам. Ваше личное потребление приведет к увеличению национального дохода в 100 тысяч раз большему, чем собственно ваше личное потребление.

Мультипликатор основан на ошибочной причинно-следственной теории и поэтому не существует. Сегодня многие кейнсианцы признают это, но по-прежнему утверждают, что мультипликатор имеет региональный эффект. Это значит, что если доход жителей Гродненской области тратить в Могилевской, то это будет на пользу всей экономике. Конечно, это не ведет к общему увеличению дохода, как утверждает оригинальная теория мультипликатора. Мультипликатор – это инструмент завуалировать и оправдать государственные расходы. Это не больше, чем попытка оправдать печатание денег и заимствования. Это не больше, чем ошибка средневековых меркантилистов под вывеской “new economics”.

Vadim (Agenor) «Можно ли сотворить нечто из ничего? » Авторы одного из самых популярных учебников по «economics» Baumol и Blinder утверждают, что можно. Предположим, General Motors решает потратить 1 млн. Usd за техническое перевооружение фабрики, дабы соответствовать экологическим стандартам. Этот миллион становится доходом производителей оборудования и инструментов, строителей в виде их зарплаты и дохода. Т.е. это их доход. Но на этом процесс не заканчивается. Строители и инженеры не просто положат эти деньги в банке. Они потратят некоторую их часть. С предельной склонностью к потреблению 0, 8 (тратится 80 центов и сберегается 20) каждого дополнительного доллара. Получается, что 800 тыс. долларов будет потрачено, т.е. это чистая добавка к национальному спросу на товары и услуги. Таким образом, потраченные «GM» 1 млн. увеличил ВВП на 1, 8 млн. Собственники магазинов получают 800 тысяч. Они тратят 80% своего дохода и опять «накручивают» ВВП на 640 тысяч. Когда этот процесс заканчивается? Когда ВВП увеличивается до 5 млн. из первоначально потраченного млн. Значит, мультипликатор равен 5, основываясь на геометрической прогрессии. При этом реальный мультипликатор корректируется инфляцией, налогами на доход, международной торговлей и т.д.

Сторонники мультипликатора считают, что потребление – это расходование средств, а сбережение – нет. Сбережение – это просто другой вид расходования средств, гораздо лучший вид расходов, в том плане, что сбережения идут на производство товаров длительного пользования, разработку новых технологий, увеличения качество товаров и т.д. Значит весь 1 млн. “GM” тратится, MPC равна единице, а не 0, 8. ВВП не может сразу достигнуть нирвану, потому что есть еще фактор времени, решения принимаются не сразу и не все производственные мощности загружены. Теория мультипликатора предполагает, что даже небольшой «впрыск» расходов может сотворить чудеса. Неважно, кто и на что тратит деньги. Не хочет частный сектор, будет государство. Понятие «инвестиционная ошибка» для кейнсианцев не знакомо. Все, что тратится – это благо. Да, большие компании могут превратить малые поселения в цветущие города. Равно, как они могут обратно превратить их в пустыню, закрыв производство.

О чем забывают кейнсианцы, когда они говорят об изначальных инвестициях в размере 1 млн. USD? Откуда “GM» берет эти деньги. Возможно, компания закрыла другой завод, чтобы сконцентрироваться на более перспективном направлении. В обществе в целом нетто изменений не будет, но эффект в разных частях страны будет совершенно разный. Компания может взять кредит. Соответственно изменятся баланс банка и самого “GM”. Новый проект, к примеру, электромобиля, может быть успешным, и прибыль заметно перекроет вложения. Тогда нетто результат для экономики будет позитивным, приведет к повышению уровня жизни. Экономический рост имеет позитивный мультипликативный эффект только когда рост реальный и не является убыточным размещением ресурсов. Та же критика относится к государственным инвестициям. Чтобы увеличить госрасходы, государство должно увеличить налоги. Увеличение налогов включает негативный мультипликатор, потому что у частных лиц останется меньше дохода. Заимствования приводят к повышению процентной ставки и сокращению объема частных инвестиций, следовательно, к запуску очередного негативного мультипликатора.

Vadim (Agenor) Концепция мультипликатора основана на том, что потребительская способность данной группы рабочих имеет стимулирующий эффект на экономику, равный по силе размеру их зарплат в период полной занятости. Кейнс приводит следующий пример. В стране полная занятость - это 10 млн. рабочих мест. Занятость упала до 5, 2 млн. В соответствии с его формулой "если создаются рабочие места в общественной секторе для дополнительных 100'000 человек, то общий уровень занятости поднимается до 6, 4 млн. человек. Таким образом, рабочие места в общественном секторе, хотя и сомнительные по свое полезности, оправдывают себя во время высокой безработицы". Кейнс приводит древний Египет с его пирамидами и поиском драгоценных металлов. В средние века "кейнсианцами" были многочисленные цари, короли и священники, строившие дворцы, храмы. "Две пирамиды, две груды камней для усопших в два раза лучше, чем одна. Но это правило не относится к двум железным дорогам из Лондона в Нью-Йорк. Россия так и поступила, не зная сейчас, как отдать в 1999 г. долг в 18 млрд. USD при доходной части бюджета около 20 млрд. USD. Японцы также ежегодно тратят до 3 трлн. USD на общественные работы – и успешно освобождают место в сотне лучших компаний мира американцам.

Vadim (Agenor) Миф 4. Бизнесмены – паразиты на теле простого народа

Кейнс считал, что "позитивная деятельность" людей зависит от "спонтанного оптимизма", а не от "математического расчета". Решения принимаются на основе "животного духа и интуиции". Если "они притуплены, спонтанный оптимизм подводит, а человек полагается только на математический расчет, то предприятие умирает". Кейнс предлагает избавиться от осторожности в принятии экономических решений. "Даже если вы не уверены в результате проекта, если вам не ясны способы и пути его достижения – рискуйте с оптимизмом и энтузиазмом". Государство подстрахует вас. Экономическая практика последних 50 лет прекрасно показала, что государство является скорее могильщиком национальных и мировой финансовой системы, который гарантирует циклическую нестабильность. От мнения Кейнса, являвшегося как бы то ни было сторонником рыночной экономики, рукой подать до создания имиджа бизнесмена-эксплуататора, паразита в переходной экономике. Мизес и Шумпетер и их учения о предпринимателях как о движущей силе экономического прогресса не находят широкой поддержки ни в академических лабораториях, ни в коридорах власти, ни среди широких слоев населения, которое получает ассиметричную информацию из монополизированных СМИ.

Кейнс постоянно дискредитирует роль инвесторов и финансовых посредников. Для него спекулянт – это низший сорт человека. "Общая теория" предоставляет рациональное обоснование для такой враждебности. "Из всех правил ортодоксальных финансов, безусловно, самым антисоциальным является фетиш ликвидности, т.е. добродетелью инвестиционных институтов является концентрация ресурсов для обеспечения ликвидности ценных бумаг… Социальным объектом искусного инвестора должна стать победа над темными силами времени и невежества, которые окутывают наше будущее". Кейнс утверждает, что главной целью инвестора является победа над толпой. Надо оказаться проворнее других, вовремя скупить акции и продать их до обвала. Ликвидность – это еще один инструмент манипуляции массами. Лорд добавляет: "Сегодня инвестировать в проекты на основе долгосрочных ожиданий сложно и непрактично. Нет явных доказательств тому, что социально полезная инвестиционная политика совпадает с наиболее прибыльной. Когда развитие капитала страны становится побочным продуктом деятельности казино, то очевиден провал работы". В качестве борьбы со спекулянтами Кейнс предлагает ввести налог на совершение всех сделок на рынке ценных бумаг. На этом "стабилизационные" рекомендации не заканчиваются. "Единственным радикальным лекарством против кризиса доверия является запрет свободного выбора между потребление дохода и вложением денег в определенные активы". В результате кейнсианского "курса лечения" государства имеют административное ограничение торговли и уменьшение ликвидности рынка ценных бумаг, увеличение опасности вложения в акции, построение государственной пирамиды ГКО за счет оттока ресурсов от производственной сферы, вытеснение частных инвестиций, рост долга, рост налогов, сокращение степени экономической свободы и, как следствие, ожидание экономического кризиса, сменяемое непосредственно самим кризисом. Перефразируя известное народное изречение "От кризиса до кризиса живут кейнсианцы весело, особенно, если они у власти".

Vadim (Agenor) Миф 5. Процент – это чисто денежное явление

Кейнс бросает вызов очевидной аксиоме здравого смысла: "Деньги предпочтительней для человека сегодня, чем завтра". Именно поэтому существует процент, стоимость денег. Кейнс не предложил своей теории формирования капитала и процента. Он считал, что процент – это чисто денежный феномен. Кейнс не пишет о последствиях для экономики в целом и для держателей “старых” денег бесконтрольной эмиссии центрального банка, а также искусственно заниженных процентных ставок. Для вывода страны из кризиса, экзальтированные массы требуют “крепкого мужика”, фюрера или дуче. Кейнс, которого не интересовали долгосрочные перспективы, не замечает таких “мелочей”.

Кейнс повторяет Сильвио Гессела, который считал, что рост реального капитала сдерживается существованием процента. Итальянец предложил использовать не только нулевую ставку процента, но и отрицательную. Ирвин Фишер подхватил эту идею, а Кейнс предложил ее как составную часть своей экономической панацеи. Ненависть к кредиторам вылилась в конкретную концепцию "меченых денег", согласно которой их держатель платит определенную плату за владение и не использование их по назначению. Назначение, разумеется, определяет чиновник. Ее размер зависит от времени владения. Лорд считал, что инвестиции определяют ставку сбережения, а не наоборот. «Низкая ставка процента будет стимулировать инвестиции и, следовательно, сбережения».

Liquidity preference

Математические реверсивные функции можно использовать в физике, когда мы не знаем причин наблюдаемых явлений. Любой математический закон, объясняющий и описывающий движения, будет реверсивным. Любая из переменных может в равной степени быть «причиной» другой. В праксеологии, науке о человеческой деятельности, мы знаем настоящую причину – мотивированные действия человека. На этом знании мы строим аксиомы, на этих аксиомах – законы. Они выводятся пошагово, логично на основе причинно-следственных связей. При известных первопричинах их последствия также известны. Экономика анализирует нелинейные причинно-следственные, а не некие «взаимно определяющие» отношения. Это очень важный методологический момент. Особенно важно его помнить при рассмотрении кейнсианской теории процента. Кейнсианцы считают, что ставка процента а) определяет инвестиции и б) определяема спросом на деньги на проведение «спекулятивны операций» (предпочтение ликвидности). На практике они относятся к liquidity preference не как к явлению, которое определяет ставку процента, а как явление, определяемое ею. Методология «взаимного определения» полностью затмила ловкость рук. Кейнсианцы могут возразить, что все кривые спроса и предложения взаимно определяемы в своих отношениях к цене. Но это не так. Кривая спроса определяется шкалой полезности, а предложения – спекулятивными операциями по продаже и запасами, произведенными данным количеством рабочей силы при использовании данных факторов производства, что в свою очередь зависит от временных преференций.

Vadim (Agenor) Кейнсианцы относятся к ставке процента не как к феномену, определяемому liquidity preference, а как к некоему мистической необъяснимой силе, которая навязывает себя во всей экономической системе. Таким образом, кейнсианские дискуссии строятся вокруг «мотива к удержанию наличных денег». В соответствии с теорией liquidity preference падение ставки процента увеличивает спрос на деньги “со спекулятивными целями”, а повышение ставки процента снижает liquidity preference. Ошибка здесь в следующем: произвольное разделение спроса на деньги на две отдельные части, “спрос для проведения определенных операций” и “спекулятивный спрос”, который определяется ставкой процента. Эти оценки возможны только через оценочный аппарат каждого отдельного человека. Существует только окончательный единый спрос на деньги, потому что у каждого человека только одна иерархия ценности. Нет в природе способа разделить спрос на две части и говорить о них как об отдельных явлениях. Конечно, на спрос на деньги влияют гораздо больше факторов. В конечном итоге, спрос на деньги, как и на другие товары и услуги, нельзя свести к простым детерминантам. Это результат свободных независимых решений человека в соответствии с его шкалой ценностей. Поэтому не существует «спроса на проведение экономических операций», который определяет только размером дохода. А понятие «спекулятивный спрос» вообще мистично. Ставка процента определяет, а не сама по себе объясняется действием некой причины. По Кейнсу падение процентной ставки значит, что меньше зарабатывают на облигациях и, следовательно, есть мотив переводить деньги в наличные или в другие инструменты, но если меньшая ставка процента мотивирует перевод денег в наличность, большее потребление. Кейнсианцы рассуждают так: сначала человек делает выбор между 1) потреблением и 2) сбережением, затем они делают выбор между 3) инвестированием и накоплением (hoarding). В реальной жизни все совсем иначе. Человек выбирает среди трех альтернатив, взвешивая их перспективность по отношению друг к другу. Сказать, что человек сначала выбирает между потреблением или не потреблением, а потом между накоплением и инвестированием так же обманчиво, как сказать, что человек сначала решает, сколько накопить, а затем делает выбор между потреблением и инвестированием.

Итак, люди размещают свои ресурсы между потреблением, инвестированием и накоплением. Пропорция между потреблением и инвестированием отражает индивидуальные временные предпочтения. Потребление отражает желание получить товары и услуги сегодня, инвестиции – в будущем. Увеличение спроса на деньги не влияет на ставку процента, если пропорция между потреблением и инвестированием (time preference) остается неизменной. Таким образом, ставка процента определяется временными предпочтениями. Утверждать, что ставка процента мотивирует большие или меньшие сбережения или накопления – значит не понимать суть проблемы.

Vadim (Agenor) Миф 6. Полная занятость

Кейнс получил бешеную популярность и за то, что предложил способ избавиться от безработицы. Полная занятость – цель экономической политики всеми возможными средствами. Поскольку, считал Лорд, что частный сектор не инвестирует весь доход, а предпочитает сберегать, то государство просто обязано подключиться и помочь каждому человеку найти работу, вне зависимости от того, будет ли он производить продукт, который добровольно купят потребители. Он считает, что высокая зарплата не является основной причиной безработицы. Более того, по нему, это вообще не причина. Отрицая прямую связь между уровнем зарплаты и уровнем безработицы, Кейнс отрицает одну из самых фундаментальных экономических доктрин: если цена на товар или услугу завышена, то часть товара остается неиспользованной или непроданной – предложение превышает спрос. Если же цена занижена, то появляется дефицит – спрос превышает предложение. Кейнс принимает данный экономический закон, если речь идет о товарах, но делает “исключение” для труда. Одним из аргументов является то, что профсоюзы не пойдут на понижение зарплаты, поэтому необходимо предпринимать другие меры. Здесь следует отметить отличие между номинальной ЗП и реальной. Профсоюзы против сокращение номинальной ставки ЗП, но пойдут на снижение реальной ЗП. Такой подход рассчитан на абсолютно невежественных, экономических профанов. Кейнс забывает, что мощные профсоюзы выделяют немалые деньги обслуживающим их интересы экономистам. Но даже если принять этот аргумент, то он никак не опровергает “ортодоксальную” экономическую доктрину, что ЗП выше уровня рыночного равновесия (т.е. предельной полезности труда) является причиной безработицы.

Одним из источников ошибок Кейнса по данному вопросу является то, что он не делал никакого различия между ставками зарплаты (wage rates) и совокупными платежами по зарплате (total wage payments). Кейнс использовал слово “зарплата” для описания этих двух понятий. В этой семантической путанице он сделал предположение, что сокращение ставок ЗП приведет к соответствующему снижению общего дохода по зарплате. Значит, будет иметь место сокращение покупательной способности и “эффективного спроса” по опасной нисходящей спирали. Классическая экономика предполагает, что те ставки заработной платы, которые находятся выше уровня рыночного равновесия, должны быть снижены, чтобы восстановить его и обеспечить занятость для максимизации совокупных платежей по зарплате. В результате такого понижения рабочие в совокупности получают больше денег, чем в случае фиксирования ЗП на уровне выше состояния равновесия для отдельных категорий. Но такая экономическая демократия не по душе крупным профсоюзам, которые шантажируют правительства и работодателей, которые требуют повысить себе зарплату за счет остальных групп населения. Когда Кейнс использует термин “равновесие на рынке труда” от имеет в виду “замороженное состояние не равновесия”, потому что “равновесие с неполной занятостью” – это несовместимые понятие, потому что равновесие как раз и предполагает полную занятость.

Vadim (Agenor) Помимо концепции сбережения, второй основной «колонной» Кейнса является тезис, что денежный общественный доход и уровень занятости находятся в определенной взаимосвязи. Уровень занятости является функцией денежного общественного дохода. Кейнс построил теории статическую, равновесную. Суть кейнсианской критики экономики свободного рынка заключается в критике якобы недобровольной вынужденной безработицы, причина которой заключается в слишком низком уровне общественных расходов и дохода. Как достигнуть положения, чтобы кривая предложения рабочей силы осталась горизонтальной при старом уровне ЗП? 1) если люди добровольно согласятся с профсоюзами, которые устанавливают минимальный уровень ЗП. При падении цен на товары это эквивалентно требованию повысить уровень реальной ЗП. 2) профсоюзы через правительство принимают закон о минимальном уровне ЗП. Сутью «кейнсианской революции» является тезис, что в рыночной экономике может быть состояние равновесия с безработицей. Единственным случаем, когда это может случиться является случай с установлением государством минимального уровня ЗП. По Кейнсу устранение безработицы – это создание «денежной иллюзии» – установление минималки в номинальном выражении.

Vadim (Agenor) Миф 7. Функция потребления

По мнению кейнсианцев инвестиции – это не постоянные, неопределенные расходы. Совокупное потребление же – это пассивная стабильная «функция» непосредственно полученного социального дохода. Совокупные чистые расходы, определяющие и выравнивающие совокупный чистый доход за период, (валовые расходы между стадиями производства, к сожалению, исключаются из дискуссии), состоят из инвестиций и потребления. Потребление всегда ведет себя так, что ниже определенного уровня дохода оно выше дохода. При этом выше данного уровня дохода потребление будет ниже. Все мы помним кейнсианский крест. Предполагается, что линия потребления имеет идентичный наклон линии расходов. Для инвестиций, которые не имеют отношения к доходу, определяющие факторы неизвестны. Поэтому инвестиции описываются как не имеющие функциональных отношений к доходу. Инвестиции представляют собой постоянный разрыв между линиями расходов и потребления. Стабильность пассивной функции потребления в контрасте с непостоянством активных инвестиций является краеугольным камнем кейнсианской системы. Данное предположение содержит такое количество ошибок, что необходимо рассмотреть их по очереди.

А) Как кейнсианцы оправдывают стабильность потребительской функции, представленной в кресте Кейнса? Один из путей – «бюджетные исследования» - перекрестные посекторальные исследования отношений между доходами и расходами семьи по социальным группам с разным уровнем дохода в данный год. Подобные исследования проводились в середине 30-х. Были получены результаты схожие с «функциями потребления»: (расходование накоплений увеличивается ниже определенного пункта, а накопление – выше этого пункта, т.е. доход меньше расходов и расходы меньше дохода). Как долго это может продолжаться? Может ли быть постоянный дефицит? Кто будет давать в кредит такому человеку деньги? Гораздо разумнее предположить, что те, кто тратят свои накопления, тратят свой ранее накопленный капитал, т.е. они богатые люди, чьи предприятия или бизнесы в течение этого года сработали ниже ожидаемых результатов.

Б) Помимо того, что результаты бюджетных исследований неправильно интерпретируются, здесь есть гораздо более серьезные ошибки. Кривая, полученная по результатам бюджетного исследования, не имеет никакого отношения к кейнсианской функции потребления! Она в лучшем случае предоставляет перекрестное исследование отношений между группами расходов семьи и дохода в течение данного года. Кейнсианская же функция потребления делает попытку установить отношения между совокупным социальным доходом и совокупным социальным потреблением в течение любого года, гипотетически полагая определенную разницу в социальных доходах. В лучшем случае вся бюджетная кривая может быть только одной точкой на кривой кейнсианской функции потребления. Поэтому анализ бюджета никак не доказывает кейнсианскую гипотезу.

Vadim (Agenor) В) Еще один аргумент кейнсианцев в доказательство своей гипотезы. Он был очень популярен в течение второй мировой войны. Это исторически-статистическая корреляция национального дохода и потребления за определенный период времени, обычно берутся 30-е годы. Тогда эта корреляция рассматривалась как «стабильная» потребительская функция. Здесь надо отметить ряд ошибок. Во-первых, даже и установив такие исторические взаимоотношения, мы имеет всего лишь исторический вывод, а не теоретический закон. В физике экспериментально установленный закон считается действующим для других идентичных ситуаций. В человеческой деятельности исторические ситуации никогда не идентичны. Поэтому не может быть количественных постоянных! Условия и оценки могут меняться в любое время, что приведет к изменению «стабильных» взаимоотношений. Здесь нет доказательства стабильности потребительской функции. Крайне низкое качество прогнозов (как, к примеру, по уровню безработицы после войны), которые были сделаны на основании данных теоретических предположений, можно было предвидеть. Более того, стабильные отношения даже не были установлены. Доход скоррелировали с потреблением и инвестициями. Поскольку потребление количественно является гораздо более весомым показателем, чем «чистые» инвестиции, не удивительно, что его процентные отклонения были меньше. Кроме того, доход здесь коррелируют с 80 – 90% самого себя! Естественно «стабильность» получается впечатляющей. Если бы доход скоррелировать со сбережениями, составляющими подобные числовые значения, не было бы более стабильных отношений, чем функция «доход – инвестиции». В-третьих, функция потребления обязательно является анализом, основанный на использовании ожидаемых величин. Она должна сказать, сколько потребители потратят при данном уровне совокупных доходов. Историческая статистика регистрирует лишь фактические величины. А это совершенно иная история. За любой данный промежуток времени накопление и расходование накоплений нельзя записать в фактических величинах. При использовании бухгалтерской методики двойной записи, совокупный социальный доход всегда равен совокупным социальным расходам. В кейнсианской теории как раз несовпадение совокупного общественного дохода и совокупным общественным расходам занимает ключевое место.

Г). Сами кейнсианцы отмечают, что в долгосрочной перспективе функция потребления не является стабильной, поскольку совокупное потребление возрастает по мере роста дохода. В краткосрочной перспективе оно не стабильно, потому что на него влияет большое количество факторов. Тогда о какой стабильности вообще можно говорить?

Tags: К какой амортизационной группе относится трактор беларус

Вновь белорусский трактор вышел на битву с иноземным коллегой. Беларус – красный, John Deere – зеленый, вдруг...

К какой амортизационной группе следует относить ...